|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
| Друзья сайта | | добавлено: поддержки информация разместить источников оборудование. |
|
Главная » 2011 » Март » 2 » Главы из книги "Легенды русского рока"
07:12 Главы из книги "Легенды русского рока" |
Образованные массы рвались к знаниям: читали появившийся самиздат, штудировали журнал "Иностранная литература", вылавливая там по крупинкам информацию о западной культуре в целом и о роке в частности.Часть I. ДУРМАН ВИСОКОСНОГО ЛЕТА
- Мы - шины времени (до 1973 года группа Андрея Макаревича действительно называла себя во множественном числе: "Машины времени"; так что игра слов в устах рок-фана с подобным стажем обоснована), вы - сокосное лето, - прошелестел, дыхнув портвейном, человек по прозвищу Слон... Он вошел в историю московского рок-н-ролла своими усами, присказками и анекдотами. Работал кем-то в техническом составе Театра имени Ленинского комсомола у Марка Захарова. Количество выпитого в те годы спиртного сыграло свою волшебную роль - Слон с годами совершенно не меняется, чем повергает в шок изрядно полысевших, потолстевших и порядком обезумевших от собственной музыки рок-н-ролльщиков.
Историческое определение расстановки сил на столичной рок-сцене двадцатилетней давности было дано Слоном в 1978 году в академгородке подмосковного города Черноголовка, где комсомольцы-интеллектуалы (в рамках подотчетной партийным органам работы с творческой молодежью и организации досуга напряженно думающего научного молодняка) проводили очередной рок-фестиваль: первое место за "Машиной времени", второе место - за "Високосным летом".
Как всегда, местный Дворец культуры был забит до отказа, а компетентное жюри возглавлял композитор Юрий Саульский, известный своими про-роковыми настроениями (во многом благодаря своему сыну Игорю, игравшему в различных, популярных в те годы, рок-составах). Во всяком случае, когда возникала необходимость защитить какую-нибудь группу от нападок идеологических отделов многочисленных райкомов или чиновников министерств культуры, то обращались за помощью к Саульскому. Позже за "волосатых" заступался и известный советский композитор Мурад Магомедович Кажлаев, автор первого дагестанского национального балета "Горянка".
Пожалуй, без поддержки культоргов академгородков и крупных учебных заведений отечественный рок если бы не захирел совершенно, то развивался бы черепашьими темпами, превращаясь в маленького уродца с огромной головой и тонкими ручками-ножками. Вспомним Новосибирск, давший серьезный толчок развитию сибирского рока, и панка в частности... Традиции старого Казанского университета, взрастившего в свое время известных всему миру революционеров, были живы и в Московском энергетическом институте и в Авиационном институте. В 70-е годы рок-н-ролл был действительно сродни революции, в отдельно взятых городах и крупных населенных пунктах.
...Итак, 1978 год, Черноголовка. "Високосное лето" большой любовью у жюри не пользовались, хотя всеми силами старались произвести на вершителей судеб благоприятное впечатление. Уже тогда Александр Ситковецкий разрабатывал курс на карьеру профессионального музыканта и с упорством маленького носорога протаптывал тропинку к заветной цели. Однако прозападная направленность поэтическо-музыкального мышления вызывала у большинства "судей" аллергию. Действительно, психоделически-смурному "Похитителю снов", с драным балахоном и пассажами из "Yes" и "Genesis", трудновато было тягаться со знаменитой макаревической "Вся жизнь - телега, я еду в ней...". Здесь, наверное, было бы уместно провести параллель между творчеством "високосников" и их братьев по рок-оружию из Эстонии. Например "Mагнетик-бэнд" Гуннара Граппса. И те и другие уделяли основное внимание не социально-мессианской начинке песен, а скорее оттачивали композиционное решение и (по мере сил) исполнительское мастерство, отдавая приоритет музыке.
Первое место, естественно, получили "Машины времени". Товарищ Саульский отметил "интересный музыкальный материал" и "хороший исполнительский уровень" группы "Високосное лето" и попенял музыкантам за "оторванность в текстах от реалий сегодняшнего дня". Да, страшно далеки были от простого народа высоколобые "високосники"! Да и до развала группы оставалось чуть меньше года...
"Високосное лето" появилось жарким летом 1972 года... Над Москвой висел сводящий с ума смог - за кольцевой дорогой горели торфяные болота. Дышалось с трудом. В прямом и переносном смыслах. В просмотровом зальчике Госкинофонда группе приехавших из провинции кинодеятелей показывали "чуждого" "Беспечного ездока" с Фондой-младшим и Деннисом Хоппером. В обстановке строжайшей секретности. Провинциалы внимательно смотрят черно-белую плохонькую копию цветного фильма, поругивая в душе неумелую переводчицу, с трудом продирающуюся сквозь заросли неслыханного американского наркоманского сленга. Один кинорежиссер из Таджикистана понимающе улыбается, когда на экране появляются кадры галлюцинаций героев после приема ими ЛСД.
За год до этого жаждущие посмотреть ставший в Америке культовым фильм чуть было не разнесли по кирпичику столичный кинотеатр "Ударник": пронесся слух, что там будут показывать "Ездока" в рамках очередного московского кинофестиваля. В действительности же показали дурацкий фильм "Наездники" с красавчиком Омаром Шарифом в главной роли.
Образованные массы рвались к знаниям: читали появившийся самиздат, штудировали журнал "Иностранная литература", вылавливая там по крупинкам информацию о западной культуре в целом и о роке в частности. На станции метро "Киевская", в тупике (да и в других точках), отчаянные люди в джинсе бесстрашно менялись пластинками или "дисками", или, как их еще называли, "пластами". За что и были прозваны "дискоболами". Хипповали, как умели, под музыку "10 Years After", "Grand Funk Railroad", "Deep Purple" и прочего джентльменского набора, характерного для тех лет. Слушали и отечественный рок. Одной из самых-самых популярных и горячо любимых рок-команд Москвы того времени для будущих отцов-основателей "Високосного лета" была "Рубиновая атака", возглавляемая Владимиром Рацкевичем. "Рубины" на очень приличном уровне исполняли англоязычный рок-н-ролл (что абсолютно естественно для тех времен), в копейку "снимая" "Rolling Stones", "Kinks", "Nazareth".
В ранге дублирующего состава "Рубиновой атаки" в ту пору (1971 г.) выступала команда с удивительно мягким русским названием "Садко", ассоциировавшимся не с игрой на гуслях в царстве подводного царя, а с картинками на крышках огромных коробок шоколадных конфет. Там играли и пели: Крис Кельми (родился 21 апреля 1955 г.), не последний ученик по классу фортепьяно в музыкальной школе имени Дунаевского; на гитаре - Игорь Окуджава; еще на одной гитаре - Александр Ситковецкий (родился 5 апреля 1955 г.), в просторечье - Сит; на барабанах - Сергей Шевелев; на басу - некто Крылов. Этой компанией Рацкевич с товарищами были возведены в ранг непоколебимых кумиров, и, чтобы посмотреть на их выступление, наши герои как-то раз удрали даже с собственного выпускного бала, спустя ровно полчаса после начала торжества. В подъезде соседнего дома горе-выпускники лихорадочно стащили с себя парадные наглаженные костюмы и облачились в джинсы и майки, чтобы сойти на сейшене за своих. Тогда синяя линялая одежда негров с южных плантаций и заключенных тюрьмы "Синг-Синг" считалась ритуальной одеждой особой рок-н-ролльной касты.
Группа "Садко" не отставала от своего "рубинового паровоза" и играла столь любимые публикой западные стандарты. Их боевое крещение и большая часть последующих акций происходили в институте имени Курчатова, который долгие годы оставался центром московской контркультуры.
Однако "Садко" благополучно распался в 1972 году, и на его обломках появилась команда "Високосное лето", названная так (согласно легенде, которую, кстати сказать, поддерживают не все) Володей Рацкевичем. Крис утверждает, что в выборе названия участия не принимал. И это делает ему честь, ибо многие любят примазываться к благим деяниям прошлого...
В первом составе "Високосного лета" Крис играл на бас-гитаре и пел, Ситковецкий, помимо разработки голосовых связок, терзал гитару, Юрий Титов восседал за барабанами. Первое выступление группы состоялось в школе №5 на Кутузовском проспекте - в районе элитарном, заселенном, в основном, семьями работников ЦК КПСС и дипкорпуса. В "фирменной" рок-музыке местные номенклатурные детки разбирались неплохо.
Примерно через полгода в группе появилась еще одна, ставшая теперь уже легендарной, фигура - Андрей Давидян, обладающий приятным голосом, вполне подходящим для исполнения композиций "Rolling Stones", "Led Zeppelin", "Grand Funk", "Creedence Clearwater Revival". Под такую музыку люди танцевали, как говорят, до упаду, не ленясь тащиться из Москвы на какие-то дачные станции и полустанки, в невероятные клубы, войти в которые можно было по предъявлению тайно купленного кусочка обычной открытки с непонятным лиловым штампом на обороте. Кусочками заветного картона ловко торговали нанятые воротилами подпольного шоу-бизнеса расторопные мальчики. Иногда для антуража ангажировались хипы, которые переодевались в туалетах ДК в цветастые рубахи, увешивались бусами и исполняли в центре залов культовый хиповый танец, больше всего напоминавший раскачивание подгулявшим ветерком полевых ромашек.
В 1973 году состоялся первый приход в "Високосное лето" басиста Александра Кутикова, у которого случились творческие разногласия с "Машиной времени". Специально для Криса был куплен орган "Welt Meister" и несколько пересмотрен репертуар - зазвучали песни собственного сочинения, но на английском языке. И для уха привычней, и опять же хоть так использовать опыт, полученный при обучении в спецшколах! Титова за барабанами сменил Анатолий Абрамов, Давидян ушел. Пели втроем: Крис, Сит, Кутиков. Однако в таком виде "високосникам" удалось просуществовать недолго: Кутиков, все время терзаемый какими-то неясными желаниями, опять исчез, вместо него на бас-гитару пришел Павел Осипов, а петь начал Михаил Файбушевич. На "Високосное лето" обрушилась новая, но приятная напасть - повальное увлечение творчеством группы "Slade". Говорят, что в 1974 - 75 гг. они затмевали "Машину времени", обжигая публику хитами Нодди Холдера и его команды.
Примерно в это же время была заключена конвенция, аналогичная той, что существовала у детей лейтенанта Шмидта. Пять ведущих рок-групп Москвы - "Удачное приобретение", "Машина времени", "Високосное лето", "Аракс" и "Скоморохи" А. Градского - по обоюдному согласию поделили между собой рок-рынок и установили фиксированную таксу за выступление - 100 рублей. По свидетельству очевидцев, самым ловким штрейкбрехером всегда оказывался Шахназаров из "Аракса", который умел вовремя вынырнуть, согласиться на выступление за 60 рублей и ящик портвейна и "обос..ть малину" остальным... Вот несколько любопытных цифр, иллюстрирующих жизнь музыкантов того времени: хороший усилитель, по словам Уайта-Белова, гитариста группы "Удачное приобретение", мог обойтись в десять тысяч рублей, в то время как взнос за кооперативную квартиру, по его же словам, составлял около трех тысяч рублей...
К "високосникам" опять вернулся челночный басист Кутиков. А где-то на танцах в Мытищах отыскался мастер не очень громких барабанных палочек Валерий Ефремов. Именно тогда собрался "золотой" состав "Високосного лета": Ситковецкий - Кельми - Кутиков - Ефремов. Состав, наделавший впоследствии столько шума своим музыкальным эстетством в московских рок-кругах.
Прежде чем вернуться в очередной раз, упрямый Кутиков в течение пары месяцев пробовал приспособить традиционный (им же сочиненный) блюз под русский язык, распивая чаи на кухне у Маргариты Пушкиной, автора этих строк. Девушка в ту пору была совершенно погружена в поэзию американских битников, слушала исключительно Джими Хендрикса, "Led Zeppelin" и завораживающий "Procol Harum".
Собранный по кусочкам блюз начинался следующим образом:
Память рассыпает
Горсть давно забытых слез,
Строит память
Терпеливо
Для надежды хрупкий мост...
Сие печальное произведение исполнялось много раз в холле пушкинской квартиры, и никогда - на сцене. Но свое черное дело оно все-таки сделало.
Кутиков, давно готовивший почву для перехода к пению на русском языке, привел за собой Пушкину в "Високосное лето"и сказал примерно следующее: "Вот вам, парни, человек, который врубается в нашу музыку и может кое-что написать для нас". Так сложилась малопопулярная в отечественном роке практика приглашения автора стихов со стороны. Обычно сочинением текстов занимаются сами музыканты, по принципу: кто породил мелодию, тот породит и рифму. Именно благодаря Александру Кутикову и группе "Високосное лето" Маргарита нырнула в рок-н-ролльную заводь (или омут?) и стала рок-дамой, которую предводитель "Ночных волков" Хирург много лет спустя "за уникальность, живучесть и прочее" навеки занесет в свою "Красную книгу".
Для исполнения членораздельных песен на русском языке время было выбрано не совсем удачно. Существовала драконовская система так называемых "литовок" - "Дома народного творчества" рассматривали отпечатанные тексты самодеятельных коллективов (а именно к этой категории относились многочисленные рок-группы), определяли степень их художественности, а также идеологической безобидности и ставили огромный штамп, дающий право на исполнение той или иной песни. Или не ставили. Чтобы не попасть в число "идеологических" диверсантов, часто музыканты прибегали ко всяким невинным хитростям, и текстовые композиции объявлялись в заявках на "литовку" инструментальными. Не брезговали этим приемом и "високосники".
В музыкальном плане группа никогда не стояла на месте. В большинстве композиций явно чувствовалось движение от хард-роковых стандартов к арт-року: шел обычный процесс обучения, накопления знаний. Таким образом (вероятно, несознательно) делались попытки пробить бетонный забор, отгораживающий СССР от всего цивилизованного музыкального мира. В техническом плане "високосники" одними из первых стали использовать такой замечательный прибор, как стробоскоп, придававший их выступлениям налет фантасмагоричности. За работой прибора бдительно следил преданный делу "Високосного лета" мастер-техник Сергей Быков...
Тогда в моде были самые разнообразные посвящения друзьям и коллегам. Таким образом шутники заполняли текстовой вакуум, подтрунивая заодно над другими группами. На этом поприще отличилось и "Високосное лето", тексты которому писала не только Маргарита, но и сам Крис, и Ситковецкий. Уайт-Белов до сих пор вспоминает посвящение "високосников" его "Удачному приобретению" и критикует его в пух и прах. Особенно хороша была придуманная Крисом концовка к посвящению "Машине времени":
Как сложен я, какие страсти,
Чувихи рвут меня на части,
Ловлю за хвост я птичку счастья,
А птички нет, нет... да!
...Под леденящие душу звуки органа на сцену выходил человек в черном балахоне и с горящей свечой в руках - так начиналась композиция "Видения", посвященная "незабвенному товарищу Моррисону". Но больше всего народ впечатлял образ колдуна, крадущего стеклянных лебедей... Далее следовала композиция-посвящение Джими Хендриксу, многое в которой было заимствовано из мистики хендриксовского "Voodoo Chile":
"Бэби, я продал ведьме душу, / Маков цвет и тень. / Поверь, я стал невидим людям, / Просто стал ничем...".
Особенно Крису удался полупопсовый, шлягерный припев.
"Не-традиционный Реквием по Землянике, растоптанной в августе" интриговал юные души образом флейтиста, выдувавшего ноту "фа", и видением старого пса, пытающегося найти пятна солнечных полян. В "Реквиеме..." композиционно наиболее ярко проявился принцип, названный Пушкиной (музыканты с таким определением согласились) "лоскутным одеялом", - одна музыкальная тема сменяла другую, не получив своего логического завершения. Отсюда - насыщенность текста различными образами и некоторая фрагментарность, напоминающая концепцию американского писателя Уильяма Берроуза под названием "нарезка" - "cut up".
Слушателям было невдомек, что в песне с таким длинным названием говорилось о взрыве атомной бомбы в Хиросиме. (Правда, сегодня чуть смущает вопрос - а есть ли в Японии в августе земляника?) Песня исполнялась как мини-дуэт: несколько гнусавое пение Ситковецкого разбавлял хрипловатый напористый вокал Кутикова, еще не спевшего своего "Нового поворота"...
Одними из ярких воспоминаний того времени остаются рок-фестивали в подмосковном городе Долгопрудный, когда Александр Градский, уже тогда за свои заслуги перед рок-родиной введенный в состав жюри очередного мероприятия, подошел к взмыленному после "Сатанинских плясок" Крису и, отечески похлопывая того по плечу, снисходительно произнес: "Неплохо, неплохо...".
Действительно, сделано было недурно. И даже сильно - по аранжировкам, по инструментальному вступлению, напоминавшему прелюдии Сергея Рахманинова, переходившему затем в арт-роковую атаку...
Полнометражной композицией, подлинным эпическим полотном, стала "Песня о бунтаре, казненном на кафедральной площади герцогом Альбой на потеху почтенной публики". (Какой Альба? Какая кафедральная площадь? Наконец, какое почтение у публики?!) Смена мелодий создавала впечатление звучания настоящей оперы, да к тому же таких длинных названий не было ни у одной рок-команды. Мораль этого произведения из двух частей сводилась к следующему: раз записался в бунтари-анархисты, нечего сопли вытирать. Сам бунтарь честно определял цену всякому бунту: "Бунтарям не жить на этой земле, / Ведь цена их бунта - хлеб на столе!". Как ни печально, но факт. Цена некогда случившегося у нас рок-н-ролльного бунта оказалась именно такой...
Программа "золотого" состава "Високосного лета" состояла из 3-х (!) отделений: 1. Сложные (для восприятия и по идеологии) композиции (время звучания - 30 мин.); 2. Рок-опера "Прометей прикованный" (25 минут); 3. Развлекательная (рок-н-роллы типа "Все очень любим рок-н-ролл", "Так надо...", "Ты стал стар..." и т.д.) - 40 минут. Длительность этого блока зависела от того, сколько минут Крис колотил гитарой по сцене и всячески хулиганил, тряся блондинистой головой.
Несомненными жемчужинами первой части программы были "Лавка чудес" и "Похититель снов", музыка к которым была написана в Москве, а стихи - на революционной Кубе: Маргарита отправилась туда в качестве переводчика и повезла в чемодане записанную на листке "рыбу" для этих двух вещей, не задекларировав этот ценный груз.
...В ту ночь, душную и черную, которую сторожил доброволец из Комитета по защите революции в белых портках и драной рубахе, вокруг луны засветилась корона. Зрелище было фантастическим - в такие минуты в старой Гаване просто обязаны были ходить карлики-католики с хрустальными кольцами, призраки испанских конкистадоров и всякая нечисть, вроде наемного похитителя снов... "Через арку ворот ночь бродягой войдет, / Похитителя снов криком сов позовет...". Более мистической вещи московский рок тогда не знал.
С "Лавкой чудес" было несколько проще - первые аккорды, ассоциировавшиеся со звуком крадущихся шагов, и экзотическая Куба заставила вспомнить о Бразилии, об одноименном романе шутника и любителя пышнотелых чернокожих женщин Жоржи Амаду. Правда, написанный под влиянием той лунной кубинской ночи текст пришлось урезать ровно наполовину, он оказался несколько длинноват для рекомендованной "рыбы". Тексты были отправлены дипломатической почтой на Родину и, возможно, отпечатались в мозгу какого-нибудь внимательного цензора...
Русская тематика присутствовала в длинной песне "Смешная любовь" (вообще, у "високосников" коротких вещей было кот наплакал), текст которой был написан с легкой подачи Кутикова, после того как тот рассказал о своей знакомой девушке, поразительно похожей на французскую актрису Катрин Денев. Годы спустя эта песня получила "высокую оценку" рок-н-ролльного самиздата и неожиданно попала в хит-парад второго (и последнего) номера московского журнала "Контркультура".
Неизменный восторг в развлекательной части программы вызывали "Сатанинские пляски" - когда Крис, облаченный в черный тренировочный костюм, на котором флюоресцентными красками был нарисован скелет, выкрикивал в сторону публики нехорошие слова, придуманные Ситковецким: "Эй, вы, пигмеи, плюньте!". Клавишник бесновался в вспышках стробоскопа, демонстрируя чудеса пластики. Не обходилось без курьезов: как-то раз, войдя в раж, Крис подлетел к самому краю сцены и, не схвати его сзади рассудительный Кутиков, наверняка упал бы в оркестровую яму. На другом концерте, не сориентировавшись в пространстве, Кутиков неудачно развернулся и угодил грифом гитары в глаз приготовившемуся к очередному прыжку "скелету" - Крису.
Рок-опера "Прометей прикованный" была написана всеми участниками группы по мотивам трагедии Эсхила и музыкально строилась по всем правилам оперного искусства - звучала даже увертюра. Девушки - подружки музыкантов - в клубе недалеко от станции метро "Павелецкая" трудолюбиво шили серебристый занавес с молниями, символизировавшими гнев Зевса, а "високосники", не вводя дополнительных участников, расправлялись с древнегреческим сюжетом. Опера сохранилась лишь на любительских магнитофонных кассетах и профессионально записана никогда не была. Начинал Сит, внушительно, с легким театральным подвыванием:
Олимп в руках владыки-Зевса,
Зевс - бог богов и бог людей,
Не ведает законов громовержец,
А непокорных в мир теней
Нетерпеливою рукою отправляет...
Конца не будет мукам Прометея!
А ведь к спасенью был надежный путь ...
Кутиков изображал Богиню Ужасов, и от его воплей кровь стыла в жилах:
Прометей, от мук ты никуда не скроешься!
Прометей, от них тебе не убежать,
Но росой свободы ты тотчас умоешься,
Стоит тебе только тайну рассказать!
Ответная ария бедняги Прометея в исполнении все того же Ситковецкого звучала пронзительно и обреченно, аналогично печали Иисуса Христа из всемирно известной оперы "Jesus Christ Superstar":
Довольно слов, молчания жду,
Оставьте мне хоть каплю горькой тишины,
Я буду пить прохладу гор сердцем,
В мечтах пытаясь снова стать свободным!
Но я клянусь - пробьет мой час,
Рука судьбы отнимет власть,
И рухнет Зевс с мольбой пощады,
Но кто простит того, кто был жесток,
На муки обрекая собственного сына?!
"Високосному лету" принадлежит пальма первенства в театрализации рок-действа собственными силами.
В 1977 году "Високосное лето" совершило несколько весьма успешных выездов в другие города. Во-первых, они с триумфом выступили на 2-м Таллинском фестивале современной музыки, в котором, конечно, от Москвы присутствовала "Машина времени". Музыка "високосников" отлично слушалась в такой "эстонской компании", как "Молодая Эстония", "Руя", "Психо", "Магнетик-бэнд". Обычно сдержанные жители Таллина во время исполнения "Сатанинских плясок" выбили стекла в столичном Доме спорта "Калев". По этой причине два последующих выступления группы оргкомитет отменил...
Затем музыканты отправились выступать на Певческое поле в Ригу... Теплый летний вечер, тысячи латышей и русских, как из-под земли появившийся Александр Градский, приехавший спеть с этой же сцены несколько своих "нетленок". Аппаратура работала отлично - и толпа громко хохотала, когда Кутиков доходчиво пропел строчки из "Смешной любви", изображая красотку в дубленке до пят: "Джими Хендрикс, не Джим, а Джон, / Сам Градский в меня влюблен!". После вечернего выступления, в артистическом кафе в старой Риге, артисты русского драматического театра признались, что такого музыкального спектакля, как выступление "Високосного лета", они еще не видели...
В том же 1977 в группу пришел вокалист Владимир Варган, надолго запомнившийся исполнением светлой баллады "Мир деревьев"...
Концерты продолжались до 1979 года. Но постепенно определялись те направления, которые скоро изберут для себя отцы-основатели коллектива. Крис потихоньку начинал подбрасывать более легкие, "припопсованные" вещи. Его "Мона Лиза", например, не шла ни в какое сравнение с бескомпромиссным "Рондо вне тональности" Ситковецкого. Так и сложилось: Сит отправился арт-роковым курсом, Крис - более привычным, поп-роковым...
Непоседа Кутиков в очередной раз помирился с Макаревичем и ушел (теперь уже надолго!) в "Машину времени", увлекая заодно и меланхоличного Ефремова. Крис уехал отдохнуть в Алушту. И уже там узнал, что изнывающий от безделья в Москве Ситковецкий набрал новый состав и начал репетировать.
Группа "Високосное лето" просуществовала 6 лет и 10 месяцев и умерла весной 1979 года... Жаль. A ведь могла бы впоследствии стать настоящей готической группой... (Этот термин, определяющий современное направление рок-музыки, характеризуется обилием клавишных и хорового пения. Типичные представители: голландцы "The Gathering" и португальцы "Moon Spell".) Причем первой в СССР. Но вернемся с небес на землю.
Подражателей у группы не было, высокий по тем (да и по нынешним!) временам исполнительский и композиторский уровень, удачно сочетавшийся с поэзией, тяготевшей, скорее, к Калифорнии, нежели к советской действительности, превратили "Високосное лето" в уникальное явление московской рок-сцены. О котором, как ни странно, до сих пор помнят.
ДИСКОГРАФИЯ "ВИСОКОСНОГО ЛЕТА":
многочисленные концертные бутлеги ("прижизненные");
магнитоальбомы: "Прометей прикованный" (1978),
"Високосное лето" (1978); а также:
"ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО" - "ЛАВКА ЧУДЕС"
московские записи 1972 - 79 гг., CD 1995 Sintez Records.
1. Увертюра 2. Похититель снов 3. Лавка чудес 4. Мона Лиза 5. Рондо вне тональности 6. Зеркала 7. Песня о бунтаре 8. Парадокс 9. Мир деревьев 10. Сатанинские пляски
музыка: А. Ситковецкий (3,6,8,10), К. Кельми (2,4,7,9), А. Ситковецкий - К. Кельми - А. Кутиков (1); тексты
М. Пушкина (2 - 10).
(по просьбе истинных ценителей группы сохранено оригинальное звучание фонограмм, которые удалось раздобыть в личном архиве А. Ситковецкого).
Часть II. ЗАБЫТЫЙ АВТОГРАФ
"Свято место пусто не бывает", - гласит мудрая русская пословица. На выжженной полянке, оставшейся после разгула костра "Високосного лета", Александр Ситковецкий начал строить монументальный дворец отечественного арт-рока. Или - прогрессив-рока. Или - симфо-рока... Каждый пишущий о новом коллективе называл эту музыку по-своему. Острые на язычок "подпольные" журналисты, ненавидевшие любые (пусть трижды профессиональные и талантливые!) официально признанные коллективы, окрестили музыкальные экзерсисы коллектива под управлением А.Ситковецкого "парт-роком".
3 мая 1979 года Александр Ситковецкий (выпускник химфака МГУ и музыкального училища им. Гнесиных по классу гитары) уже знал имя клавишника своей новой группы. Им стал выходец из Московской консерватории Леонид Макаревич, человек тихий, спокойный, композиторский талант которого, по мнению неких рок-эрудитов, до конца реализован так и не был...
Уже на следующий день - 4 мая - жена Ситковецкого Ольга (пианистка, преподававшая в музыкальном училище при консерватории) привела человека, ставшего первым барабанщиком, - Андрея Моргунова. Моргунов, в свою очередь, мобилизовал на намечающийся рок-фронт 17-летнего бас-гитариста со своего курса - Леонида Гуткина (музыкальная школа по классу фортепьяно, училище при консерватории по классу фагота, консерватория по классу того же фагота).
В таком составе группа приступила к репетициям. Название, против всех существующих правил, рождалось не в муках. Холодное и очень правильное для СССР, по тем тоталитарным временам, слово "Автограф", в частности, означает, как пояснял сам Ситковецкий, подлинник, оригинал. "Кроме того, оно символизирует успех в искусстве. Без первого... не бывает второго. В названии группы зашифрован и выбранный ею стиль работы". Да, линия на абсолютную оригинальность исполняемой ими музыки, разработанная еще в дни "Високосного лета", выдерживалась в "Автографе" четко и неукоснительно. В июне того же года вместо Моргунова за барабаны сел Владимир Якушенко. Затем, после возвращения с отдыха в Алуште, в группе появился Крис Кельми, который привел с собой вокалиста Сергея Брутяна.
Местом репетиций новообразования служил подвал одного из общежитий недалеко от метро "Автозаводская", где по субботам приходилось отрабатывать "оброк" на танцах и где до "Автографа" репетировал Алексей Козлов со своим "Арсеналом". По воспоминаниям самих музыкантов, этот подвальчик представлял собой "удивительное сочетание танцевального зала и выгребной ямы". Именно там создавалась первая концертная программа "Автографа", и именно там группа получила приглашение на I Всесоюзный рок-фестиваль "Весенние ритмы. Тбилиси-80".
Идея проведения каждого рок-фестиваля или фестиваля популярной музыки воспринималась музыкальной общественностью с восторгом - хотелось хотя бы какой-нибудь стабильности для демонстрации собственных возможностей и реальных достижений. Однако в действительности у рокеров мало что получалось, и ни один из однажды заявленных фестивалей не стал постоянным: практически все зависело от идеологических отделов партийных органов на местах и выше, готовых во всякой нестандартной идее видеть идеологическую диверсию.
В жестоком подавлении "легкой музыки, исполняемой вокально-инструментальным>и ансамблями", в то время принимали активное участие профессиональные композиторы, т.к., придумывая песни сами, рок-группы покушались на святая святых - кусок хлеба сочинителей. Обиженные сочинители охотно делились своими соображениями с читателями центральных газет, представляя "пение с чуждых нам голосов" далеко не безобидным занятием.
"Что стоит за усиленно навязываемыми буржуазной пропагандой и разными радиоголосами музыкальными стереотипами в стиле "бит", "диско", "рок"? Не что иное, как буржуазная массовая культура, направленная на духовное опустошение, оболванивание людей, пропаганду и утверждение чуждой нам идеологии. В основе этой, с позволения сказать, культуры - голый бизнес, унифицированная продукция, лишенная всяких национальных корней и потому якобы обладающая свойством универсальности".
Мы позволили себе столь обстоятельную цитату из статьи дирижера и композитора Владислава Чачина, опубликованной в газете "Известия" год спустя после тбилисского фестиваля, т.к. в его высказываниях была сфокусирована вся тогдашняя политика тандема "правящая партия - правящие творческие союзы".
Тем, кто решал строить свою музыкальную карьеру на профессиональном уровне, т.е. работая в Москонцерте, Росконцерте и находясь на хорошем счету в Госконцерте (что означало, при счастливом стечении обстоятельств, выезд за границу, будь то Болгария или Монголия), приходилось демонстрировать строгое соблюдение моральных принципов и политическую подкованность. Руководитель "Автографа" прекрасно осознавал необходимость идеологической выдержанности материала, исполнением которого он собирался мостить дорогу к вершинам признания.
В интервью газете "Советская Россия" Александр позже скажет: "Рок-музыка сегодня - это самый доступный и любимый молодежью музыкальный язык. Стоя на правильных идеологических, нравственных, эстетических позициях, рок-музыка как сильнейшее оружие пропаганды может и должна воспитывать настоящих граждан своей страны. И пока ей, как всем другим видам искусства, не будет дана трибуна, государство и общество будут нести постоянные потери в борьбе за умы молодежи, то есть на том самом фронте, где мы обязаны только побеждать...".
В подтверждение серьезности своих намерений, кроме инструментальной композиции и трогательного блюза "Каприз", музыканты повезли на конкурс песню "Ирландия. Ольстер".
Композиция с нервным, пульсирующим вступлением исполнялась в чрезвычайно быстром темпе, что, в принципе, делало невозможным четкое пропевание текста на русском языке. Должно было получиться нечто, напоминающее детскую скороговорку "кукушка кукушонку купила капюшон...", а не гневный протест против равнодушия мерзких лондонских леди, которым глубоко безразличны страдания и чаяния затюканных английскими солдатами ирландцев. Сергей Брутян, изучивший не один иностранный язык, исполняя "Ольстер...", каждый раз совершал героический поступок - он умудрялся выпевать текст так, что было понятно приблизительно 60% слов. Особенно эмоционально ему удавалась шлягерная фраза: "Запрещено! Нельзя!". Те, кто, грубо говоря, "не въезжал" во весь ужас описываемого в песне, отлично усвоили эти два слова, приписывая "автографам" хитрость и любовь к эзопову языку. Мол, "мы прекрасно понимаем, что Ирландия здесь ни при чем... Мы-то знаем, что это здесь, у нас, все "запрещено" и все "нельзя"...".
А речь в песне действительно шла об Ирландии. При расшифровке смысла "Ирландии..." в многочисленных интервью тугим на ухо журналистам замалчивался лишь один момент - Пушкина в ту пору симпатизировала Ирландской революционной армии (IRA), но об этом ни одному инструктору, инспектору, редактору и даже самому Ситковецкому знать не
полагалось...
Устроители "Весенних ритмов" (в числе которых был Артемий Троицкий, набиравший тогда очки как один из немногих толковых рок-критиков), подобно многим предшественникам, грозились превратить буйство 80-го года в постоянную феерию хорошего рока и музыкального вкуса, наподобие какого-нибудь языческого празднества летнего или зимнего солнцестояния...
Второго Тбилисского, естественно, ни через год, ни через два не случилось.
По тем временам событие, призвавшее в столицу Грузии 30 рок-коллективов, было из ряда вон выходящим. Однако отзывы в прессе оказались скуповаты. В основном, высказывались члены жюри, а создание легенд об эпатажном выступлении "Аквариума" на фоне профессиональных "приглаженных" коллективов становилось прерогативой потрясенных очевидцев и журналистов из андеграунда... Юрий Саульский, нон-конформист до известных пределов, пытался прервать выступление ленинградцев, а Б.Г. тогда выдал свое историческое: "Дайте мне мой кусок жизни, пока я не вышел вон...".
"Автограф" заработал свой солидный "кусок хлебушка" - вторую премию, обеспечившую потом группе хороший кусок жизни. "Ирландия. Ольстер" получила два специальных приза фестиваля - "За лучшую политическую песню" и "За лучшую композицию фестиваля". "Ирландия..." также попала в топовую десятку "Звуковой дорожки" популярной газеты "Московский комсомолец", где соседствовала с "Летним вечером" Стаса Намина, "Гадалкой" Максима Дунаевского, "Взлети над суетой" и "Летними дождями" Аллы Пугачевой. На первом месте того хит-парада, естественно, красовался "Поворот" "Машины времени".
На двойном альбоме, через год выпущенном фирмой "Мелодия", были представлены все три композиции "Автографа", сыгранные тогда перед жюри. В том же 1981 году вышел сингл группы... опять же с "Ирландией...", "Ремнями безопасности" и "Капризом". На аннотации к пластинке почему-то было указано, что "Автограф" играет "тяжелый рок" (употреблен даже термин "хард-рок") - может, в том смысле, что их музыка "утяжелена" ассоциациями и смыслом.
После уверенной победы в Тбилиси открывалась прямая дорожка в москонцертовский рай и в филармонии. Принципиально менялось само отношение членов группы
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 1210 |
Добавил: doidets
| Рейтинг: 0.0/0 |
|